|
|
Num Lock, на плагиат смахивает...
Был когда-то фантастический рассказ о цивилизации будущего, в которой все разучились считать в уме. Делали это только калькуляторами. Благо - техника позволяла.
Однако нашёлся "изобретатель", ратовавший за то, что человек сам может считать в уме. Ему, конечно же, ни кто не верил.
Однако, когда он в уме складывал и даже умножал небольшие числа, а публика проверяла результат на калькуляторе, то все были в ШОКЕ! Причём, в шоке не от того, что он делал это довольно быстро, а потому, что он УМЕЛ это делать...  |
|
|
|
Три часа ночи приближались,
в разгаре был контест ночной,
а за ключом за телеграфным
сидел любитель молодой.
Одной рукою ключ топтал он,
другою клаву он топтал.
Всю информацию вбивал он
точно и коротко в журнал.
Мозги в наушниках гудели,
и пальцы жгла тупая боль,
но в том контесте все хотели
достичь вершин ценой любой.
На клаве кнопки грохотали,
как перфоратор ключ стучал,
и трансформаторы жужжали -
и вдруг любитель закричал!
Не получил он вовсе током,
и излученья не хватил -
это он просто ненароком
руку об ключ переломил.
И с онемевшею рукою
стучал об ключ он головой -
как издевался над собою
ради победы наш герой!
До окончания контеста,
превозмогая боль, стучал,
и занял в нём второе место,
хоть и о первом всё мечтал.
Вот с фотографии с обложки
глядит на нас его семья:
Гаврила сам, жена, две кошки,
а сын, весь в папку, как сиял!
В бинтах рука вся у Гаврилы,
на голове сто гематом -
зато другой рукой схватил он
болью заслуженный диплом!
Друзья, поднимем-ка бокалы
за коротковолновиков,
что через фединги, сквозь скалы,
тянут сигнал до островов! |
|
|
|
Посвящается одной новой ветке из раздела "Компьютеры" (догадайтесь, какой - там про памятник было).
В одном городе было много памятников известным личностям - даже Санкт-Петербург и Одесса позавидовали бы их количеству. Все они были выполнены настолько искусно, что ими любовались не только туристы, но и даже местные жители, которые видели их каждый день.
И только один памятник был не совсем обычным. Он был обнесён забором, а рядом стояла билетная касса. Чтобы пройти за забор и посмотреть на памятник, надо было взять билет.
Правда, находились смельчаки, которые, чтобы посмотреть на памятник, просто прыгали через забор.
Прошли годы. Покосился забор, ушёл на пенсию кассир, облезла краска на пустой кассе. Построили много новых памятников, и с заборами и кассами, и без оных. Но люди всё равно залезают в дырки в старом заборе смотреть на тот памятник. Им говорят: на фига он вам сдался, вокруг столько памятников без заборов и касс, и современных, и старых, и все столь же искусно выполненны, а некоторые и получше - а любители старины, как загипнотизированные, лезут смотреть именно на этот памятник, а другие, из той же эпохи, игнорируют.
"Это наша молодость", - кричат они, - "мы лазили через этот забор, когда он был новым, и сейчас будем!"
А скульптор, который теперь занимается строительством новых памятников, сколько ему не предлагают, никак не соглашается убрать от старого памятника покосившийся забор и облезлую пустую кассу.
А ещё говорят, что люди будто бы логикой обладают. |
|
|
|
- Миша, ну что ты всё копаешься в этой хитрой установке-то?
- Это, Антон, не установка хитрая, а хронотелепортер!
- Ну объясни ты, затем он тебе нужен?
- Чтобы тебя, Антон, в девятнадцатый век переместить. Ты уже сейчас, гениальный писатель, Антон, тебе просто необходимо жить именно в девятнадцатом, а не в двадцать первом веке!
- Миша, мне и здесь нравится! И не надо меня никуда перемещать!
- Антон! Понимашь ли, твои произведения настолько гениальны, что они просто обязаны в нашем, двадцать первом веке быть общественным достоянием! А для этого ты должен жить в девятнадцатом веке, а не сейчас.
- Эгоист! Думаешь только о себе!
- Не о себе, а обо всём человечестве! Твои гениальные произведения сейчас, в двадцать первом веке, должны быть доступны всем!
- Ты хоть уверен, что этот твой, как его, хронотелепортер, безопасен?
- Ещё как! Я уже отправил с его помощью в девятнадцатый век несколько кошек и собаку.
- Да как ты смеешь меня с животными сравнивать? И потом, откуда ты знаешь, что они до девятнадцатого века успешно добрались? Ведь обратно возвращать твой хронотелепортер пока не умеет! В гравицаппе-то ведь двигатель асинхронный однофазный, с магнитным шунтом, ты сам рассказывал. Он нереверсивный!
- Нутром чую, что они нормально добрались.
- Нутром? Да я щас твою установку недоделанную разобью, чтобы антиобщественные опыты не проводил!
- Не надо!
- Надо, Миша! Надо!
Когда дым рассеялся:
- Антон, где мы?
- Да в этом твоём, как его, девятнадцатом веке, судя по вон тому паровому автомобилю. А вот обрывок газеты. 1879 год! И чё мне тут делать?
- Как что? Поступать на медицинский, и параллельно потихоньку начинать публиковаться!
- А что, это идея! Только одно условие, Миша! Переворачивай ротор в своём однофазном асинхронном двигателе! Проваливай отсюда на своём драндулете обратно в двадцать первый век! А то уши надеру!
- Не могу. У меня по индикатору тяжёлой воды в топливном элементе только до 1908 года.
- Значит, туда проваливай! Я постараюсь в 1904 году умереть, чтобы с тобой там не встретиться! И чтобы мои произведения стали общественным достоянием в 1974 году.
- Ну что ж, в 1908 год, так в 1908 год!
После перемещения в 1908 год Миша, выйдя из обморока, первым делом увидел какую-то собаку. Он сразу узнал её - она участвовала его в опытах по перемещению в прошлое. Он переместил её в 1898 год ещё маленьким щеночком, а тут, в 1908 году, она вон какая выросла! А хронотелепортер был необратимо повреждён, ведь для перемещения вперёд по времени он приспособлен не был. Вокруг ходили какие-то люди.
- Это он! Он всё устроил!, - говорили они, - а никакой не метеорит!
- А что если мне тоже в литераторы заделаться, - подумал Миша. Ну, скажем, году эдак в 1925 начну писать, как этой собаке человеческий мозг пересадили, и что из этого вышло. А потом, потом.. Столько всего напишу! А умру в 1940 году, чтобы мои произведения стали общественным достоянием в 2010 году. |
|
Кстати, по-моему, ночных контестов не бывает. Но чего только не придумаешь для рифмы.